Горек эмигрантский хлеб.люди хотят умирать дома.кто расстанется с родиной, плачет всю жизнь
В Риме есть государство — Ватикан. В Александрии тоже есть государство — «Маленькая Армения». Собственно говоря, на этом аналогия заканчивается. На территории «Маленькой Армении» действуют египетские законы, в ходу — египетские деньги.
Видео: Александр Сергеевич Грибоедов "Горе от ума". Аудиокнига.
У каждого государства, даже самого маленького, есть своя история. История Ватикана хорошо известна даже школьникам. А вот об истории возникновения «Маленькой Армении» надо рассказать.
...О трагедии моего народа я наслышался от очевидцев этих страшных событий — людей, чудом оставшихся живыми. Они рассказали мне, что за три-четыре месяца было уничтожено полтора миллиона женщин, мужчин, детей, стариков — полтора миллиона людей, виновных только в том, что они были армянами.
Весной 1915 года в Турции началась одна из величайших драм нашего времени, драма, которая вошла в историю под названием «турецко-армянская резня». Муллы в мечетях, националисты-младотурки на базарах, в караван-сараях призывали к уничтожению армян. По велению аллаха, говорили они, имущество уничтоженных гяуров — неверных — перейдет в законное владение правоверных.
...Полтора миллиона. Я был слишком мал, чтобы понять, как велика эта цифра, сколько слез, крови и горя означает она.
Франция, США, Египет, Греция, Аргентина, Ирак, Ливан, Болгария, Румыния — спасаясь от смерти, в эти страны устремились сотни тысяч семей. Всякий раз, когда я наталкиваюсь в газетах на армянские фамилии американского писателя, аргентинского шахматиста, французского кинорежиссера, у меня сжимается сердце: я не могу не задуматься о их судьбе, о судьбе их родителей, о судьбе моего многострадального народа... Право быть живыми люди оплатили дорогой ценой: они узнали, сколько горечи и унижения кроется в словах «чужбина», «эмиграция», «эмигрант».
Как горек эмигрантский хлеб, как горька доля эмигрантов, в полной мере изведали и мои родители: в конце первой мировой войны они оказались в. Египте.
Отец рвался домой, в Армению. Это было в порядке вещей: домой рвались все. Отцу не суждено было еще раз увидеть родную землю. Он умер в 1932 году.
Мне тогда не было еще и двух лет. Когда я подрос, я узнал, что сапожник Мисак Алачачян был храбрым человеком и боялся только одного — смерти вдали от родины. И это тоже было в порядке вещей: люди хотели умирать дома.
Церковь, школа, крохотный стадион, два магазина, жилой дом. Все это окружено высоким забором. Это и есть самое маленькое государство в мире — «Маленькая Армения».
Здесь живут только армяне. Но «Маленькая Армения» мала, в ней всего шестьдесят четыре квартиры. И те, которым не досталось места у нас, живут в других районах Александрии.
«Маленькая Армения» — это своего рода клуб, в который приходили армяне со всех концов Александрии. По праздникам сюда съезжались армяне, жившие в Каире и других городах Египта.
Моим родителям повезло: им досталось место в «Маленькой Армении». Я говорю о везении потому, что им (а когда родился я, и мне) реже, чем другим армянам, приходилось слышать презрительное «бастурма».
В мире найдется немного национальностей, представители которых не населяли Египет. Не знаю, как сейчас, а в то время, когда я жил в Египте, оскорбительные прозвища были у всех. В этом отношении обездоленных национальностей не было.
Что ж, понять Фарука можно. Перед ним стояла трудная задача: объяснить арабским беднякам, почему они бедствуют. И он поступал так, как от сотворения мира поступали и поступают все демагоги.
Фарук отрывал время от дорогих его сердцу кутежей специально для того, чтобы произнести речь, одним из главных тезисов которой был такой: «Арабы, если бы не армяне, греки, испанцы (и т. д.), вы бы горя не знали...»
Песня старая. Не Фарук ее сочинил, не он один ее распевал, не он, к сожалению, последний исполнитель этой подлой песни.
На маленькой территории нашего государства тщательно соблюдались армянские обычаи, отмечались все армянские праздники, в школе мы обучались на армянском языке, и даже газеты у нас были свои — армянские.
Все это давало повод людям, родившимся и жившим в Армении, говорить нам, детям, что «Маленькая Армения» — точная копия настоящей Армении. Говорили они об этом очень часто и очень убедительно.
...Когда я стал чуть-чуть постарше и научился читать, я понял многое. Я понял, что копия, даже самая искусная, хуже оригинала. Я понял, почему взрослые говорили слишком часто: они хотели убедить нас в том, во что сами не верили. Я понял, что их ложь — святая ложь: они боялись, что мы не сумеем вернуться на родину, и поэтому хотели уберечь нас от той тоски, которую испытывали сами.
Говорят, что тот, кто расстается с другом, плачет семь лет, а тот, кто расстается с родиной, — всю жизнь. Да, это так. Но понять это может только тот, кто сам терял родину.
Помню, в 1946 году на площади около церкви произошло событие, которое могло показаться фарсом. С аукциона продавался мешок земли. Продавался не целиком — горстями.
Мешок армянской земли!
Не знаю, была ли та земля армянской. Вполне возможно, что и нет. Может быть, просто какой-то предприимчивый деляга решил заработать, не утруждая себя путешествием в Армению.
Что ж, проходимец почти ничем не рисковал: чаще всего люди верят в то, во что они хотят верить. И люди верили. Как радовались те, кому досталась горсть родной земли! А ведь ценилась эта горсть на вес золота. Поверьте, я говорю это не ради красного словца. Даже самые бедные занимали под огромные проценты деньги: все хотели иметь кусочек родины.
